Читать интересную книгу Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

Найти оспенных коров в Курляндии, кстати, оказалось не так уж легко. Якоб был очень требовательным герцогом. И болел за свою страну, следя за качеством товара, который поступает на внутренние и внешние рынки. Однако идея избавиться от оспы заранее, вопреки моим опасениям, герцогу понравилась. И он даже выказал готовность подать своим подданным пример, испытать на себе наше изобретение.

Надо ли говорить, что отца было слишком жалко, чтобы проверять на нем всякую гадость? Несмотря на то что львиную часть своей жизни я прожил совсем в другом мире, у меня получилось привыкнуть к своим новым родителям. И я испытывал истинное удовольствие, когда мать демонстрировала мне свою любовь, а отец гордость. Своих родственников из прошлой жизни я по-прежнему помнил, любил и периодически скучал без них, но старался не зацикливаться на страданиях. Мне была дана вторая жизнь, и я должен воспользоваться ей как следует.

Причиной отцовского согласия провести опасный эксперимент стала его рациональность и приверженность идеям меркантилизма и протекционизма. Якоб поступал так, как выгодно стране. И, добившись однажды значительного превосходства экспорта над импортом, не собирался терять позиций. Последствия шведской оккупации выбили герцога из колеи, но мои идеи и нововведения заставили его воспрянуть духом. Он даже изменил свою позицию насчет колоний.

Прагматичный Якоб махнул было рукой на далекие земли, которые мало того что не приносили желаемого дохода, так еще и подвергались постоянным захватам. Однако теперь он вел переговоры с Англией и по поводу Африки, и по поводу Тобаго. Поскольку отношения между нашими странами были вполне дружескими, а англы еще не обнаглели окончательно, возомнив себя пупом мира, дело двигалось. И Якоб прилагал все свои дипломатические умения, чтобы при этом не рассориться с Голландией.

Шли переговоры и с русским царем. Точнее – с Артамоном Матвеевым. Он, как частное лицо, и я, тоже как частное лицо, обговаривали возможность строительства кораблей в Виндаве и обучения людей. Хитрый тип пытался обвести меня вокруг пальца, продавливая свои интересы, но за моей спиной был опыт составления банковских договоров и общения с очень разными клиентами. Так что ни выдержки, ни внимания я не терял. Впрочем, даже если бы я был обычным пацаном, у Матвеева вряд ли вышло бы настоять на своем. Якоб внимательно следил за переговорами, читал документы и заранее предупредил, чтобы я ничего не подписывал без его одобрения.

Могу собой гордиться – изучив предварительные договора, герцог почти не внес в них изменений. Так что с весны следующего года можно было начинать сотрудничество. И война этому не помеха. А мне полезно было бы почаще сталкиваться с русской дипломатией, чтобы напоминать себе, что я наследник герцога совсем другой страны. Дурацкое ощущение, если честно. Почему меня забросило именно в Курляндию?

С точки зрения патриотизма всё, что я должен делать – это не делать ничего. Балы, охоты, оранжереи, конюшни, прекрасные дамы и блистательный двор… Прожигать жизнь можно весело и красиво, способствуя тому, чтобы Курляндия как можно скорее стала российской губернией. Вот только… Не моё это. Не моё. Тогда уж проще сразу после смерти отца попроситься под руку царю-батюшке. К счастью для Курляндии, ни на один из вышеперечисленных поступков я просто не способен.

Обычно попаданцы творят чудеса ради того, чтобы помочь своей стране. Но я не думаю, что очутился в ином мире именно для этого. Тогда уж проще было оставить историю идти так, как она и шла. А если пешку в игре поменяли – значит, в этом есть смысл. И скорее всего, я должен сделать нечто такое, что навсегда изменит привычную мне картину мира. На каком-то этапе я обязан вмешаться в историю, чтобы ее развернуть. И то, что я пока не видел конкретной цели, не означало, что ее нет.

Я активно учился и тренировался именно для того, чтобы быть готовым к любым поворотам судьбы. Я долбил тошнотворный дипломатический этикет, запоминая малейшие детали и приучаясь ориентироваться в океане политики. Чтобы прижиться среди плавающих там акул, необходимо самому стать акулой. Не то чтобы для меня это было большим открытием – в банковском бизнесе тоже рулят отнюдь не мальчики из церковного хора. Но большая политика – это нечто более опасное и глобальное. И я должен научиться в ней разбираться.

Основной проблемой было то, что нормальной разведки у Курляндии не было от слова «совсем». Имеющиеся осведомители слишком мелко плавали, чтобы постоянно присутствовать при королевских дворах, так что важные сведения доходили до нас слишком поздно. Хорошо, что у меня в голове сохранились хоть какие-то знания по истории, некоторые события я могу предвидеть, а то и предупредить. Но этого явно недостаточно.

Во-первых, я не уверен, что историческая реальность, в которой я оказался, досконально повторится известным мне образом. Во-вторых, я сам являюсь фактором, который влияет на действительность. Одним только приглашением Гюйгенса и Глаубера, а также изобретением явно преждевременных вещей я, скорее всего, кучу бабочек передавил. Так что без собственных Штирлицев не обойтись. Мне нужны свои люди и в России, и в Швеции, и в Польше, и во Франции… Да много где! А я даже не знаю, с чего начать.

Школу открыть для разведчиков? Можно подумать, я знаю, чему и как их обучать. Даже по своей последней профессии я защищал финансовую независимость, а не выведывал чужие секреты. Впрочем, если ничего не делать, то ничего и не выйдет. А если хорошенько подумать и вспомнить хотя бы прочитанные книги и просмотренные фильмы, то за год вполне можно прикинуть программу обучения. А потом набирать детей и натаскивать их нужным образом.

От глобальных дум меня отвлекла герцогиня, которая возжелала устроить очередной семейный вечер. Дескать, я постоянно отсутствую, а она скучает. Нужно сказать, что несмотря на активную светскую жизнь, которую вела Луиза Шарлотта, она обязательно уделяла время детям. И была типичной наседкой, не желающей замечать, что ее подопечные взрослеют, а излишняя опека мешает им стать самостоятельными. Она всячески поощряла наши развлечения и баловала нас.

«Семейные» вечера, на которых дети должны были продемонстрировать свои умения под восторженные вздохи приглашенных (как минимум человек десять, это считался узкий круг), устраивались периодически. Нас наряжали должным образом и заставляли участвовать в нуднейшем мероприятии. Единственная польза – поневоле научишься спать с открытыми глазами, поддерживать разговор, почти не вникая в его суть, и держаться должным образом в строго сословном обществе.

Разумеется, мне захотелось поддержать своих младших родственников, и я решил их побаловать. Вспомнил бабушкин рецепт пастилы. С местными ценами на сахар – дорогое удовольствие, но я мог себе это позволить. Правда, бабушка использовала при готовке антоновские яблоки, которых еще в помине не было (во всяком случае, никто из русских торговцев ничего о них не знал), но обойдемся тем, что есть. Мелко порезанные яблоки сушатся в печи, варится яблочное пюре, потом оно протирается, а там уже добавляются яичные белки и сахар. Дальше все это взбивается, разливается на противни (подложив плотную бумагу) и сушится несколько часов.

Такого шедевра, который выходил у бабушки, у меня, конечно, не получилось. Но десерт все равно был оценен по достоинству и привнес немного радости в очередной «семейный» вечер. Демонстрировать свои таланты после поедания сладостей оказалось гораздо приятней. Я снова музицировал, старшая сестра пела, а мелкие читали стихи на иностранных языках. Только самый младший, в силу возраста, избежал этого издевательства.

Якобу, кстати, тоже не нравились подобные посиделки, но он уступал жене. А я вздыхал и следовал его примеру. У меня впереди еще множество подобных скучных вечеров, на которых я буду вынужден присутствовать, согласно статусу. И не семейных, в узком кругу, а среди совершенно посторонних людей, подчас недоброжелательно ко мне настроенных. Так что я учился держать лицо, мило улыбаться, давя зевоту, и поддерживать светский разговор ни о чем, стараясь не задумываться, сколько всего полезного я мог бы сделать за это время.

Герцог – это не столько права, сколько обязанности. И лучше к этому привыкать заранее.

Глава 8

Многочисленные образцы тканей, разложенных на длинном столе, радовали глаз насыщенными оттенками. Темно-синий цвет завораживал глубиной, зеленый дышал летней листвой, пурпурный будил воспоминания о древних императорах, а алый заставлял вспомнить романтическую сказку Грина об Ассоль, которая дождалась своего чуда. Я рассматривал результат долгого, кропотливого труда химиков и улыбался. Наконец-то у них получилось то, чего мы так долго добивались – яркий, стойкий цвет. Причем не один, а целая палитра.